Нудельман Года Семенович: «Такое никогда не забудется…»

В апреле память возвращает нас не только к светлым событиям, связанным с космонавтикой, но и к трагической дате катастрофы на Чернобыльской АЭС. Время не стерло из памяти ужасы событий 1986 года. Неожиданная и страшная авария не забывается широким кругом лиц, так или иначе столкнувшихся с ней и перенесших ее последствия.

Специалистам Всесоюзного научно-исследовательского, проектно-конструкторского и технологического института релестроения (ВНИИР) также довелось принять участие в работах, связанных с ликвидацией последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

Прежде чем приступить к воспоминаниям, отмечу, что релейный отдел ВНИИР в советское время был основным разработчиком отечественных реле, систем релейной защиты и автоматики (РЗА). Промышленный выпуск этих устройств осуществлялся на Чебоксарском электроаппаратном заводе (ЧЭАЗ). В соответствии с установившимся порядком специалисты отдела совершали регулярные рейды на атомные электростанции (Калининскую, Балаковскую, Игналинскую, Хмельницкую и др.). Целью командировок была проверка оборудования и обеспечение готовности его к дальнейшей эксплуатации.

Серьезнейшим испытанием для всей страны стал Чернобыль. На сей раз нам, релейщикам, предстояла неплановая командировка на АЭС. Мы должны были проанализировать работу устройств РЗА, установленных на различных объектах станции, на основе записей рабочих журналов, провести их технический осмотр и в соответствии с подготовленной программой осуществить проверку и испытание устройств. В итоговом отчете по работе следовало дать заключение о возможности применения устройств в дальнейшем.

Аварии случались и раньше, но их масштаб был не столь значителен, поэтому сведения об этих авариях не освещались в печати. К примеру, мало кто знает, что в 1986 г. Чернобыльской аварии предшествовала авария на Запорожской АЭС. Авария, к счастью, не сопровождалась утечкой радиации. На обследование этой аварии вместе с представителями Минэнерго СССР выезжали представители ВНИИР: Юрий Алимов, Года Нудельман и Михаил Линт. Комиссии удалось обстоятельно «расшифровать» причину и ход аварии и снять претензии в адрес ВНИИР и ЧЭАЗ, основанные на неточном анализе.

Общее руководство работами специалистов ВНИИР на ЧАЭС осуществлял заместитель директора института по научной работе Валентин Сушко. В отделе релестроения было сформировано несколько бригад. В состав этих бригад входили также специалисты ЧЭАЗ (Чебоксарский электроаппаратный завод). Первая «чернобыльская бригада» приступила к работе в июне 1986 г. Бригаду возглавили Юрий Алимов и Леонид Надель. Основной ее задачей была проверка устройств РЗА, в первую очередь защиты генераторов, установленных на первом блоке АЭС. Вторая бригада, которую возглавлял я, проверяла РЗА подстанции (ПС) 110—330 кВ, а третья, под руководством Феликса Розен- блюма, обследовала аппаратуру на ПС 750 кВ. В объем работы, проводимой бригадами, включалась дезактивация устройств РЗА, а также используемого испытательного оборудования.

Выезды сотрудников ВНИИР на ЧАЭС осуществлялись и после 1986 г. В памяти остался такой факт: буквально за две недели до аварии была выпущена и уже появилась в продаже небольшая книжка, кажется, из серии «Будущее науки», со статьей, посвященной советским ядерным реакторам РБМК (реактор большой мощности канальный), их высокой надежности. Как отмечали специалисты, необходимо было иметь альтернативу реакторам ВВЭР (водо-водяной энергетический реактор) в развитии ядерной энергетики. В других передовых странах также были выбраны два направления. Но если в части развития реакторов типа ВВЭР учитывался международный опыт, то развитие АЭС с РБМК базировалось на опыте только одной страны, поскольку это было чисто отечественное направление. При таком развитии использовались только свои знания и опыт при дефиците материальных технических средств. В результате жизнь распорядилась так, что при невероятном, казалось бы, сочетании событий произошла авария.

Вспоминаются отдельные эпизоды полумесячного пребывания в Чернобыле. Разместили нас в детском саду в г. Припять. Нам сразу же выдали спецодежду. В день нашего прибытия я попросил Михаила Линта подробнее разузнать о распорядке. К сожалению, мы не имели индивидуальных дозиметров, фиксирующих уровень радиации и позволяющих правильно перемещаться на территории станции. Михаил умудрился вступить в лужу, после чего не смог пройти дозиметрический контроль и вынужден был сменить обувь. Дожди были редко, погода стояла хорошая. Вокруг — сады с деревьями, которые манили к себе запретными плодами — красивыми яблоками. На ЧАЭС мы ехали на автобусах, частично защищенных от радиации свинцовым покрытием. Их здесь называли «свинобусами». Самым сложным лично для меня в период работы на ЧАЭС было то, что по условиям защиты от радиации наша бригада должна была добираться до рабочей зоны по кабельным каналам. Мне не хватало воздуха и приходилось срывать на время защитную маску. Работали мы с продленным рабочим днем, на весь объем работы отводилось две недели. Не имеет смысла сейчас описывать технические подробности выполненной всеми нашими бригадами работы, отмечу лишь, что результаты ее показали надежность разработанных ВНИИР устройств и возможность дальнейшей эксплуатации оборудования.

Мы не могли в то время оценить масштаб последствий аварии. Потери в наших рядах появились позже. Среди чернобыльцев ВНИИР и ЧЭАЗ были пострадавшие от аварии, некоторые безвременно ушли из жизни. Хочется назвать имена моих коллег, участвовавших в работах по ликвидации последствий аварии, и отдать дань памяти всем пострадавшим от нее. Список 11 чернобыльцев-релейщиков из ВНИИР, принявших участие в работах по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС: В.А. Сушко, Ю.Н. Алимов, Л.А. Надель, Г.С. Нудельман, М.Г. Линт, Ф.М. Розенблюм*, А.Н. Бирг, А.М. Наумов, Н.А. Дони, В.Г. Поляков, В.С. Фурашов. Кроме нас для работы на ЧАЭС выезжали также специалисты аппаратного отдела ВНИИР Е.Г. Егоров, Э.Р. Гольцман, Г.Н. Николаев*, а также инженеры электроаппаратного завода, Г.П. Варганов, О.Л. Саевич, А.Н. Королев, М.Ю. Марков, В.Е. Павлов, Ю.А. Димитриев*, С.Г. Иванов, Г.А. Комиссаров*. (*Ушедшие из жизни).

Чернобыльской аварии посвящено большое количество публикаций, даже пьеса (В. Губарев — «Саркофаг»), но, как уже отмечалось в отзывах, эти публикации чаще всего носили однобокий, а иногда и необъективный характер. Меня в связи с событиями на ЧАЭС поразило то, что я узнал позже: в дни, когда мир еще не знал о подвиге энергетиков, по опубликованным в «Известиях» портретам пожарных были отлиты памятные медали. Во время командировки в США в 1997 г. я получил в подарок журнал «Чернобыль», в котором приведено много интересных данных, связанных с изучением влияния аварии — в частности, стресса, связанного с ней, — на здоровье людей.

Уже в день отбытия нашей бригады из Припяти, 13 августа 1986 г., мною было написано стихотворение, начинавшееся словами:
«Жизнь подготовила нам испытание,

Незапланированное заранее.
И вместо Волги, прогулок в лес,
Мы на объекте: Чернобыль, АЭС…».

Стих рассказывает о том, что в те непростые дни нам удалось избежать панического настроя и сохранить бодрость духа и, как мне кажется, правильно отражает наш патриотический настрой и некоторую наивность:

Мы все одолеем, любые преграды.

Настроим, наладим, и в нужные сроки

 Дадут электричество первые блоки…»

Безусловно, возникали и стрессовые ситуации. Помню, как однажды ночью вдруг отключился свет, а я сильно переволновался, решив, что произошло отключение линии электропередачи, защиту которой мы испытывали. Успокоился лишь когда снова засветила лампочка.

В период подготовки этой статьи я общался по телефону с участником ликвидации последствий аварии на ЧАЭС Михаилом Линтом и попросил его отметить несколько запавших в память моментов из периода нашей командировки в Чернобыль. Ниже приведен ответ Михаила.

«Эпизоды, оставшиеся в моей памяти:

– Прибытие в Припять. Подъезжаем на ракете, цветущая природа вокруг, прекрасный Днепр, а когда приблизились — застывшая толпа людей в белом и в масках стоит на берегу, в полном молчании. Стало страшно.

– Поход в кино. Это был ограниченный тогда в массовом показе фильм «Зимняя вишня». Гуляли по городу вечером, все в масках. Когда выходили из кинотеатра, на одного из ребят нашей группы с крыши попала капля после прошедшего дождя. На следующий день у него распухло ухо, медики дали диагноз — радиоактивный ожог.

– Рыжие сосны вблизи станции, кошки и собаки без шерсти, брошенные сады, в которых деревья ломятся от фруктов необычайно больших размеров.

– Каждый день обсуждается возможность увеличения радиоактивного фона. 4-й реактор «дышит»…

– От ОПУ 110—330 кВ до открытого разлома 4-го реактора метров 300. Я выскочил один раз к окну запасного входа, взглянул. (Оно в отличие от остальных почему-то не было закрыто свинцовым листом). А там — тракторист (солдат-срочник) в кабине Беларуси — сгребает грунт. Пыль столбом вокруг кабины. Что с этим человеком и такими же солдатами было потом? Никто не знал».

Заканчивая экскурс в прошлое, хочется выразить надежду на то, что уроки Чернобыля будут правильно усвоены и подобной трагедии у нас никогда больше не произойдет.

Для справки:

Нудельман Года Семенович — заместитель генерального директора по науке ОАО «ВНИИР», Действительный член АЭН РФ и президент АЭН Чувашской республики, Член Президиума научно-технического совета ПАО «Россети», член Президиума Российского национального комитета СИГРЭ, член редакционной коллегии журнала «ЭЛЕКТРОЭНЕРГИЯ. Передача и распределение». Инженер-электротехник, кандидат технических наук, старший научный сотрудник. Заслуженный изобретатель ЧАССР и РСФСР, профессор, заведующий кафедрой «Теоретические основы электротехники и релейной защиты и автоматики» Чувашского государственного университета им. И. Н. Ульянова.